В споре о вознаграждении изобретателя после окончания предпринимательской деятельности в Арбитражном суде было принято решение, которое актуально как для работодателей, так и для служебных изобретателей: раздел 23 ArbEG не должен применяться к соглашениям о вознаграждении, заключенным после окончания трудовых отношений.
Вопрос о целесообразности вознаграждения изобретателей является частым юридическим спором на практике. Ситуация становится тем более запутанной, чем сложнее продукт, в который включено изобретение. В принципе, действует следующее: если это возможно, доля реального оборота продукта должным образом выводится из эффекта, оказываемого изобретением на общий продукт, для соответствующего вознаграждения изобретателя.
Однако если это невозможно, считается целесообразным основывать фиктивное воспроизведение лицензионного соглашения на производственных затратах или закупочных ценах определенных компонентов или групп компонентов. Это часто случается с очень сложными продуктами, такими как автомобили или самолеты, но в принципе может происходить и с изобретениями, включающими компоненты. В конце концов, как можно измерить конкурентное преимущество благодаря изобретенному компоненту? Только те продукты, в которые встроен такой компонент, генерируют реальные продажи продукта.
В 2020 году Арбитражный суд принял решение по делу (Arb.Erf. 57/18) о внутреннем служебном изобретении, в котором основным предметом спора было то, было ли соглашение о вознаграждении разумным по отношению к использованной в нем системе «будущего». И поскольку изобретатель, который тем временем покинул компанию, не считал это соглашение подходящим и даже в значительной степени не подходящим, он также выдвинул утверждение о недобросовестности в соответствии с разделом 23 ArbEG.
«Перспективная» система, применяемая для соглашения о вознаграждении между сторонами, была следующей: Базовая цифра и ставка роялти были установлены на основе перспективной систематической зависимости. Спор о соглашении возник в связи с тем, что работодатель в 2018 году в качестве базовой величины для составления ведомостей на оплату труда в последующие годы больше не использовал процентные доли от оборота, достигнутого за счет проданных машин, как это было ранее, а только затраты на изготовление определенных узлов машин, к которым он применял единовременный коэффициент 1,3.
Эта фактическая ситуация, по сути, подняла несколько вопросов, которые арбитраж включил в свои рассуждения: соответствующая справочная стоимость, наценка на прибыль и значимость производственных затрат в отношении служебного изобретения. Ведь только в том случае, если на рассматриваемое право ИС или, по крайней мере, на соответствующую технологическую область уже заключено одно или несколько лицензионных соглашений, оценить стоимость изобретения путем его фиктивного воспроизведения для собственного изобретения относительно просто, а также относительно объективно.
Однако в данном случае дело обстояло иначе. Поэтому технико-экономическое справочное значение должно оцениваться как первое приближение. Со ссылкой на решение Верховного суда от 17 ноября 2009 года — дело №: X ZR 137/07 — Türinnenverstärkung (Усиление внутренней части двери) — Арбитражный совет пояснил, что эта оценка основана на том, что существенно характеризует изобретение или существенно влияет на его функции.
Поэтому необходимо рассмотреть, где в продукте технически отражено изобретение, и определить соответствующие компоненты или узлы. Однако Арбитражный суд отметил, что было бы слишком недальновидно, если бы в таком случае справочная стоимость определялась только на основе производственных затрат или, если это применимо, закупочной цены определенного компонента или узла. Скорее, пояснил Арбитражный совет, работодатель должен всегда задавать контрольный вопрос, на каких договорных условиях теоретически можно было бы получить лицензию на изобретение участнику рынка, основываясь на фиктивном ин-лицензировании изобретения.
Арбитражный суд добавил, что в случае очень сложной продукции можно использовать известные и обоснованные внутренние цены на компоненты или сборку вместо чистых цен продаж конечного продукта, а затем экстраполировать их на чистые цены продаж в зависимости от продукта. Однако затем необходимо узнать наценку, используемую для расчета чистой продажной цены конечного продукта на основе закупочных цен или производственных затрат на отдельные компоненты или узлы.
Однако наценка на прибыль не является ни чисто схематичной, ни абсолютной, поэтому в данном случае она также зависела от констелляции конкретного случая. В данном случае работодатель обосновал переход от метода пропорционального оборота продукции к методу, основанному на производственных затратах, заявив, что метод пропорционального оборота является математически непроверяемой оценкой и что производственные затраты на отдельные компоненты, взятые из внутренней системы EDP с маржой вклада / наценкой на прибыль в размере 30%, всегда будут правильно отражать подход, который выберут фиктивные стороны лицензионного соглашения. Работодатель также подчеркнул свою позицию как всемирно известной швейцарской компании с качественной продукцией, и эта позиция сыграла решающую роль в продажах продукции.
Однако Арбитражный суд не полностью последовал этому аргументу. Арбитражный суд пояснил, что репутация и положение компании имеют отношение к вопросу дифференциации ставок роялти, и добавил: «Продукты, подобные тем, о которых здесь идет спор, продаются также из-за хорошей репутации, но не только из-за нее.
Поэтому в данном деле Арбитражный совет счел, что стороны в 2015 году согласовали факторы, имеющие значение для расчета стоимости изобретения, в обязательном порядке и на будущее и связаны ими в соответствии с принципом, согласно которому необходимо соблюдать договоры (договорная верность – «pacta sunt servanda»).
Если в соглашении о вознаграждении работодатель поставил факторы, определяющие стоимость изобретения, то есть справочную стоимость и лицензионную ставку, в систематическую связь, выходящую далеко за рамки единовременного вознаграждения и относящуюся к будущему, и на основании этого определил и выплатил ежегодные суммы вознаграждения, которые изобретатель принял без возражений в каждом конкретном случае, то обе стороны связаны применяемыми коэффициентами расчета, заявил Арбитражный совет. В рассматриваемом случае работодатель градуировал ставки роялти в зависимости от достижения пороговых значений оборота, относящихся к общему сроку, и, таким образом, вознаграждение выплачивалось по взаимной договоренности. Поэтому Арбитражная комиссия пришла к выводу, что это подразумевает наличие соглашения о вознаграждении между сторонами с коэффициентами расчета, примененными в ведомостях вознаграждения. Поскольку раздел 12 (1) ArbEG не устанавливает конкретную форму соглашения о вознаграждении, Арбитражный совет пояснил, что обязательное соглашение о вознаграждении также возникает в результате конклюдентных действий.
Решение Арбитражного суда по заявлению о недобросовестности, также выдвинутому изобретателем, также очень интересно. Изобретатель прекратил трудовые отношения в конце 2011 года. Поэтому он должен был заявить о несправедливости до 30 июня 2012 года, поскольку срок подачи возражения о несправедливости в соответствии с разделом 23 ArbEG составляет 6 месяцев после прекращения трудовых отношений.
Однако в данном случае согласованная справочная стоимость была основана на сумме достигнутого годового оборота; соответственно, вознаграждение изобретателя было рассчитано по годам. На практике это привело к тому, что соглашения о вознаграждении, о которых идет речь в данном деле, вообще не были заключены на момент истечения срока для заявления о неравенстве, поскольку эти соглашения о вознаграждении датируются 2015 годом.
В связи с этим Арбитражный совет задался вопросом, распространяется ли шестимесячный срок, установленный разделом 23 (2) ArbEG, также на случаи, когда работник заключил соглашение о вознаграждении с работодателем только после своего ухода, в частности, позднее, чем через шесть месяцев после ухода. И на этот вопрос также был дан прямой ответ Арбитражным судом:
Поскольку законодатель — федеральное правительство в 1955 году — при создании раздела 23 ArbEG категорически хотел исключить неблагоприятные условия для работника, которые могут возникнуть в результате отношений зависимости от работодателя, Арбитражный совет в данном деле решил, что раздел 23 ArbEG не должен применяться к соглашениям о вознаграждении, заключенным после окончания трудовых отношений.
Наша юридическая фирма по патентам и торговым маркам обладает обширным опытом в области патентного права и изобретательского права. Пожалуйста, не стесняйтесь обращаться к нам.
Источники:
Арбитражный суд, Arb.Erf. 57/18
Изображение:
